| Архивная
служба Удмуртской Республики |
|||
О чем поет вотячка |
|||
Страшные годы репрессий выкосили из рядов зарождающейся национальной интеллигенции лучших её сыновей. 10 мая 1932 года были арестованы директор Удмуртского научно-исследовательского института Я.И.Ильин и преподаватель удмуртского языка Ижевского ВТУЗа П.Д.Горохов. 13 мая эта же участь постигла К.Герда и К.С.Яковлева, литератора, плановика Ижевской ТЭЦ. Всего на протяжении 1932-1933 гг. в заключении оказались ещё 22 удмурта. Четверо, прошедшие по сфабрикованному «Делу «Софин» в 1937 году, были расстреляны, в том числе Кузебай Герд – Кузьма Павлович Чайников – поэт, драматург, этнограф, видный общественный деятель. В феврале 1933 года по обвинению в связи с «Софин» была арестована и Ашальчи Оки. «Обо мне ничего не спрашивали, следователей интересовал Герд», - говорила впоследствии А.Г.Векшина. Через три месяца её освободили. Но позже арестовали вновь – «организация контрреволюционной группы». Снова освобождение и …страх в ожидании новых арестов, тревога за близких. Хоть мотылек От этих цепей, от скованности Ашальчи Оки не смогла освободиться. «Сталинская мясорубка» перемалывала людские судьбы и после смерти «отца всех народов». Голос поэтессы, удивительно чистый и мелодичный, умолк на долгие годы. Точнее, Ашальчи заставила себя замолчать – в этом, конечно, и заключается всё противоречие и драматизм её жизни. «Ашальчи Оки вместе с Гердом шла по пути, ведущему к подлинно национальной литературе, приняв национальные традиции и применив к ним достижения мировой литературы, - писал позднее Петер Домокаш, венгерский литературовед, - то, что её поэзия не смогла вступить в следующую фазу, большая потеря для её народа». Однако природа наделила застенчивую девушку из граховской глубинки не только поэтическим даром. Она дала Лине доброе сострадательное сердце, острый ум и огромное желание помогать людям. Именно на этом поприще и реализовала себя до конца без остатка врач-офтальмолог Акилина Григорьевна Векшина. С юных лет видела Лина вереницы слепых на деревенских улицах, тощих мальчишек-поводырей, убогие рубища больных. По избам старики и старухи сидели лицами к стене, дети прятались в темных углах потому, что не могли выносить яркого света. Трахома… Эта болезнь была настоящим бичом для удмуртов, башкир, татар, жителей Урала, Сибири и севера России. Вирус трахомы передавался от человека к человеку, попадал на слизистую оболочку глаз. После воспаления появлялись грубые рубцы. Веко искривлялось или вообще срасталось с глазным яблоком. Роговая оболочка теряла прозрачность, высыхала, и в результате человек становился слепым. В Вятской губернии наиболее зараженными были Глазовский и Сарапульский уезды. Бедность, безграмотность, антисанитарные условия жизни, отсутствие врачей способствовали распространению этого тяжелого недуга. «Здесь такое множество больных одними глазными болезнями, я их считаю тысячами, что лучше всего сюда назначить врача специалиста по глазным болезням, - еще в 1892 году писал уездному земскому собранию начальник седьмого участка Глазовского уезда, испрашивая средства на то, чтобы открыть больницу в селах Юкаменском либо Святогорском. Периодически очаги заболевания в Вятской губернии посещали светила медицины – профессора Н.И.Андогский, Е.В.Адамюк, доктора Ф.Е.Игнатьев, Шенгер и другие. Под их руководством работали глазные отряды. Они занимались санитарно-просветительной работой, старались обучить местный медперсонал диагностике и лечению больных. Однако, болезнь была до такой степени запущенной, что разовые посещения специалистов не могли повлиять на снижение заболеваемости. Борьбе с этим недугом и посвятила свою жизнь Акилина Григорьевна Векшина. Закончив в 1928 году медицинский факультет Казанского университета, она сразу же обращается в Вотский отдел здравоохранения с просьбой отправить её на работу в самый отдаленный уголок автономной области – село Юкаменское. Просьбу удовлетворили, оклад определили в 135 руб. Старинное село встретило её распустившейся зеленью, цветущим италмасом, щебетанием птиц. Стоял май. Вместе с доктором А.Л.Вознесенской они оборудовали помещение, наладили прием больных. Необходимо было провести обследование всего населения. Однако крестьяне не особо доверяли врачам. Старики уверяли молодых, что вотяки родятся с больными глазами и никто не сможет излечить их. Молодой окулист брала свой сундучок и шла от одной избы к другой, убеждая людей в необходимости лечения. Особое внимание уделяла детям, тут же обрабатывала глаза, на родном языке объясняла матерям правила ухода, оставляла медикаменты. Своей доверяли больше. И потянулись сельчане к докторам. Принимать больных начинали в 5 утра, заканчивали поздним вечером. Один врач вёл амбулаторный прием, другой работал в операционной, медсестры ухаживали за пациентами в стационаре. Бывали дни, когда приходилось принимать до 150 человек. А больные всё шли и шли. Слава о молодом докторе распространилась по всех округе. И как радостно было слышать Акилине Григорьевне ещё от одного вылеченного ею пациента: «Доктор, я вижу!». 1928 год заполнился Акилине и выходом в свет сборника её стихов «О чем поёт вотячка» для русских читателей в переводе Кузебая Герда. Кстати, Герд неоднократно писал ей в Юкаменское из Москвы, в шутку называл её «цветком трахоматозных полей». А она восторженно описывала ему природу севера Удмуртии, приглашала его в гости. В Юкаменском она встретила своего будущего мужа – Ивана Карачева, молодого агронома, приехавшего из Кировской области, впоследствии Заслуженного агронома России. 20 апреля 1930 года у них родился сын Валерий. Позже молодые решили перебраться на юг, в село Алнаши. Алнашский район в 30-е годы был в пятерке самых неблагополучных по заболеваемости трахомой. А что же поэзия? В одном из писем Ашальчи объясняла свой уход из литературы так: «Я никогда не умела делать два дела сразу. Медицинская работа оказалась слишком интересной и захватила меня целиком». Но это лишь часть правды. Многое тут объясняют слова Ашальчи Оки, приведенные Кузебаем Гердом в 1932 году на допросе: «Писать о том, что в действительности чувствуешь и переживаешь, нельзя, а фальшивить не хочу. Как я рада, что у меня есть другая безобидная специальность – медицина. Удмуртская литература на краю гибели, все талантливые и лучшие силы преследуются. Остаются в ней не писатели. Я считаю нужным совсем отойти от литературы, хотя это мне тяжело и больно» (Н.С.Кузнецов «Из мрака…» - Ижевск, 1994. – С.64). После ареста в 1937 г., вернувшись, Ашальчи уничтожает все свои рукописи и незаконченные стихи. И на многие годы теряется, как поэтесса. Она всецело окунулась во врачебную деятельность и добилась поразительных результатов. Но прежде чем рассказать о них, хотелось бы приоткрыть завесу тайны, которая все те годы отделяла псевдоним поэтессы от её имени. «Я и всё мое поколение, окончившее удмуртское отделение языка и литературы нашего пединститута, - вспоминает удмуртский писатель, Заслуженный работник культуры УАССР Петр Кубашев, - понятия не имели, что была такая поэтесса, выбравшая для псевдонима красивое название скромного цветка ашальчи, а Оки – ласковое родительское от имени Акулина, от нас крепко-накрепко скрывали это звучное «Ашальчи Оки…». В 1939 году Лина Григорьевна едет в
Одессу, на трехмесячные курсы к известному
офтальмологу академику В.П.Филатову. Там она
учится делать операции на роговице, чтобы
успешней бороться с трахомой. С.П.Зубарев и К.И.Куликов в книге «Дорогами победы» (Устинов, 1985) проследили весь её боевой путь. В Можге Лина Григорьевна встретилась с главным хирургом госпиталя Борисом Николаевичем Мультановским, которого она знала как хорошего врача-хирурга. 24 июня выехали на фронт. Через несколько дней прибыли в г.Торопец, севернее реки Западная Двина. Мультановский проводил операции, Лина Григорьевна их завершала, накладывая швы. Сама выносила раненых из-под бомбежки. Только в течение августа 1941 года 571 походно-полевой госпиталь оказал хирургическую помощь 3485 раненым. Пришлось отступать вместе с армией под непрерывными бомбежками, постоянно оперируя. К осени у госпиталя прибавилась еще одна забота – борьба с обморожениями. Так прошел год. Л.Г.Векшина успешно освоила специальность хирурга, провела не одну сотню операций, спасая жизнь многим воинам, в том числе с газовой инфекцией. Фронтовая жизнь потребовала совершенствования мастерства Лины Григорьевны Векшиной, как хирурга. Однажды начальник эвакогоспиталя № 1038 подполковник Ивановский обратился к Б.Н.Мультановскому с вопросом: нет ли в его госпитале квалифицированного хирурга-окулиста. «У меня есть прекрасный окулист, но это врач, имеющий широкую специализацию, и он нужен нам самим позарез», - ответил Б.Н.Мультановский. Мультановский не хотел расставаться с Линой Григорьевной, и все же вскоре поступил приказ о переводе её в соседний эвакогоспиталь. Лина Григорьевна начала вести операции с повреждениями глазного яблока. Ивановский не мог нарадоваться новым хирургом и никак не хотел верить, что до войны Векшина лечила глаза людей без хирургического вмешательства. В служебно-политической характеристике, подписанной им 19 мая 1945 года, он отмечал: «Ординатор глазного отделения капитан медицинской службы Векшина Лина Григорьевна является квалифицированными специалистом-окулистом, успешно проводит диагностику и лечение травм глазного яблока… Освоила также магнитные операции. Товарищ Векшина отличается большим трудолюбием и редкой добросовестностью и честностью в работе, доходящей иногда до недооценки своих сил. Товарищ Векшина прекрасный души человек и хороший товарищ. Политически развита, в личном быту скромна, внимательна к раненым и больным, пользуется авторитетом и уважением среди постоянного и переменного составов. Товарищ Векшина с большим успехом может занимать должность старшего ординатора большого специализированного госпиталя». Но продвижение по службе не интересовало Лину Григорьевну. За самоотверженный труд в годы войны Векшина Лина Григорьевна была награждена медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За взятие Берлина», удостоверения к этим наградам находятся на хранении в Центральном госархиве УР. После войны она возвращается к родным. Работы в Алнашах за время её отсутствия накопилось много. Трахома продолжала свирепствовать. Нужно было добиваться создания трахоматозного диспансера. Его открыли, судя по документам Минздрава УАССР, в 1947 году для обслуживания больных Алнашского, Бемыжского, Граховского районов. Главным врачом назначили Л.Г.Векшину. Начала с подготовки помощников – специальных трахоматозных медсестер. Тут проявился её талант не только как опытного врача, но и как педагога, воспитателя, организатора. С любовью вспоминают Лину Григорьевну её бывшие ученики: «Она была нам лучше родной матери». Не было семьи в Алнашском районе, в которой бы не знали Л.Г.Векшину, к ней обращались за советом, за помощью. В 1958 году Лина Григорьевна награждается орденом «Знак Почета», в этом же году ей присваивают звание «Заслуженный врач Удмуртской АССР». Но лучшей наградой для Л.Г.Векшиной всегда оставались чистые и благодарные глаза её земляков, любовь тех, кому она помогла. 21 января 1960 года исполком Алнашского райсовета депутатов трудящихся на своем заседании отметил: «Среди населения района трахома ликвидирована как массовое заболевание. Все больные с осложнениями трахомы прооперированы. В районе нет дошкольников, школьников, юношей и призывников, больных трахомой». Это без преувеличения, можно назвать победой Л.Г.Векшиной и тех, кто с ней работал все эти годы бок о бок. Каково же было удивление её ближайших сподвижников, когда они в конце 50-х узнали о реабилитации поэтессы Ашальчи Оки – Л.Г.Векшиной. Во времена хрущевской оттепели и после неё не однажды издательства предлагали Лине Григорьевне вернуться к литературной деятельности, принять участие в готовящихся сборниках. Отмалчивалась. Когда сильно настаивали – отнекивалась. Писала в ответ: «Чем дольше живу на свете, тем больше убеждаюсь, как мало сделала. Стыдно лезть со своими воспоминаниями в книгу, где напишут о себе лучшие люди республики. Заслуг у меня особых нет. Врач я самый рядовой. В удмуртской литературе участвовала только в дни молодости и то немного» (А.А.Ермолаев «Ашальчи Оки. Жизнь и творчество». Ижевск. – 1998). Таким уж она была человеком. Требовательной до жесткости к самой себе, и в то же время, до конца жизни застенчиво скромной. Она служила Отечеству, воплощавшемуся для неё не в страшных застенках ОГПУ, через которые прошла. Нет, Ашальчи Оки служила своей земле, людям, нуждающимся в её поэзии и добрых руках врача. Она пела гимн родной Удмуртии. И, наверное, не столько важно, какими средствами выражалась её любовь – талантливым поэтическим словом или ещё одним спасенным ею человеком. Важно другое – она дарила себя людям всю без остатка. Акилина Григорьевна Векшина – Ашальчи Оки – первая удмуртская поэтесса и врач-подвижник. Замечательный человек и великая женщина. И.Зайцева, |
|||
