П.Н. Дмитриев
УдГУ
Землепользование ижевских и воткинских рабочих и их отношения с крестьянством в начале XX в.
Большинство местных рабочих в отличие от рабочих Петрограда, Москвы, многих других промышленных центров России владели землей и недвижимостью. Землеустройство коренного населения Ижевска и Воткинска растянулось почти на полвека, завершившись осенью 1912-1913 гг. Согласно владенным записям оно получило в надел соответственно 30063,46 и 28830 дес. земли .(1) Землепользование коренных жителей увеличилось в Ижевске в 1,6, а в Воткинске – в 2,4 раза . (2) Значительная, особенно в Воткинске, прибавка объясняется тем, что на каждую ревизскую душу, в дополнение к имеющимся у них угодьям, было выделено в Ижевске по 1, а в Воткинске по 2 дес. леса на топливо и для снабжения строевым материалом . (3) Это решение поставило ижевских жителей, в сравнении с Воткинском, в худшее положение. Указание их представителей на недостаточность лесного обеспечения, поддержанное заведующим поземельным устройством на Урале К.Д. Понюшевым, Вятское губернское присутствие 12 декабря 1912 г. признало неосновательным .(4) В то же время в Воткинске, в отличие от Ижевска, лесной надел не получили принятые в его сельские общества после 1863 г. Обделенными оказались семьи, среди них и рабочие, численностью в 2,8-3 тыс. чел. (5) В составе надельных земель преобладали сенокос и лес. В Ижевске сенокос занимал всей надельной площади: 35,1 %, лес – 42,7 %, а в Воткинске соответственно 19,72 и 58,8 %. Площадь пахотных угодий была небольшой; в Ижевске она составляла 3,76, а в Воткинске – 6,84 % площади. Остальную часть надельных земель составляли выгон, усадьба и пустоши .(6) Значительная часть этих земель принадлежала рабочим и их семьям. В связи с наличием среди надельных угодий пашни, возникает вопрос: было ли характерно для ижевских и воткинских рабочих занятие хлебопашеством? Отвечая на вопросы анкеты Бюро совета съездов горнопромышленников Урала, горный начальник Камско-Воткинского горного округа, по существу, дал отрицательный ответ. Он писал 22 сентября 1917 г., что рабочие из коренного населения Воткинска, пахотных наделов не имели и лишь «немногие местные рабочие» имели 105,48 дес. засеваемой «благоприобретенной» пашни . (7) Ижевские рабочие к этому времени совсем не занимались пахотным земледелием, Всероссийская сельскохозяйственная перепись зафиксировала полное отсутствие в Ижевске хозяйств с посевом . (8)Существенно не изменилось положение и в 1918 г., лишь незначительная часть ижевских рабочих имела в 1918 г. пахотные участки, которые сдавались в аренду крестьянам . (9)
К сожалению, источники не дают данных о численности рабочих – владельцев сенокосных участков в 1918 г. Приходится поэтому пользоваться косвенными данными. Общая площадь надельных сенокосных угодий у коренного населения Ижевска и Воткинска практически не подверглась изменениям с начала XX в. вплоть до Октябрьской революции . (10) Однако происходило стихийное перераспределение угодий в пользу зажиточной части населения Ижевска и Воткинска. Уже к 1908 г. из 6168 дес. сенокоса, которые числились за жителями нагорной части Ижевска, более 1/3 перешло в руки купцов, чиновников и лиц других сословий .(11) Процесс перераспределения сенокосных угодий продолжался и позднее . (12) Поэтому к 1918 г. далеко не все рабочие из коренного населения Ижевска и Воткинска сохранили сенокосные участки.
Практически каждый рабочий имел усадебные и выгонные земли, а так же сравнительно крупный лесной участок. По нашим подсчетам, накануне империалистической войны площадь лесного участка была в Ижевске – 2,68, а в Воткинске – 4,1 дес. на двор. С учетом же остальных видов угодий (кроме пашни) средняя величина надела рабочего была довольно значительной. В зависимости от того имел или не имел рабочий сенокосный участок, она колебалась в Ижевске от 3,8 до 6 дес., в Воткинске от 5 до 6,38 дес. на двор . (13)
Конкретные формы эксплуатации надельных земель определялись многими факторами, в частности, лесной надел и выгонные земли находились в общинном владении и поэтому не могли ни продаваться, ни сдаваться в аренду. Остальные же виды надельных угодий находились в подворно-наследственном пользовании .(14) Владельцы могли распоряжаться ими по своему усмотрению. Широкое распространение получила сдача рабочими земли в аренду. Ее практика сложилась после освобождения мастеровых и оружейников от крепостной зависимости. В начале 70-х гг. XIX в. при спаде производства на Ижевском заводе 32 % бывших оружейников решили воспользоваться правом на получение земельного надела в размере 8 дес. на ревизскую душу . (15)
Но лишь 157 семей, сообщал горный департамент Министерства земледелия и государственных имуществ в Государственный Совет в 1901 г., осели на новом месте «и ведут хозяйство». Остальные, вырубив и распродав лес, сдали наделы, за исключением - и то не всегда - покосов, в долгосрочную аренду или продали ее крестьянам, хотя по закону последнее не разрешалось. Большинство из них все это время продолжали жить в поселках другие вернулись туда в конце 70-х гг.- начале 80-х гг., когда на заводе наметилось оживление производства. Многие не состоявшиеся землепашцы как и прежде работали в его мастерских . (16)
Подводя черту под этим более чем тридцатилетним опытом, горный департамент в 1901 г. резонно отмечал «несклонность и непригодность мастерового населения Ижевского завода к земледелию», а также его стремление извлекать выгоду с помощью обмана, переуступая землю другим людям, «основываясь на шаткости заключаемых с ними условий и договоров» .(17)
Некоторые крестьяне по прошествии недолгого времени оказались в двусмысленном положении, обнаружив, что их сделки противоречат действующим законам .(18) Понятно, что это не добавило симпатий жителям поселка. Как писал один из современников, «жители Ижевска пользуются среди крестьянского населения незавидною репутацией. Сложилось, - добавляет он, - даже поверье, что Ижевск рано или поздно должен провалиться сквозь землю» .(19)
Накануне империалистической войны, не менее 35-36 % всех земель подворно-наследственного держания ижевских обывателей, в том числе рабочих, находились в аренде. Крестьяне за нее расплачивались хлебом и деньгами . (20) Положение не изменилось и позднее. Весной 1918 г. Сарапульская газета «Труженик» писала, что «многие ижевские рабочие сдают свои сенокосные и пахотные участки крестьянам». (21) Только в Старовеньинской волости, добавляла она, жители Ижевска, среди которых немало рабочих, сдавали в аренду более 1 тыс. дес. луговой земли . (22) Схожим было положение и в Воткинске. По сведениям земского начальника А.Милюкова за 1911 г. местные рабочие «большею частью сдавали свою землю в аренду крестьянам за небольшую плату» . (23) Источники конца 80-90-х гг. XIX в. отмечают также, что среди воткинских обывателей была распространена практика заклада земли, передача ее в пользование крестьянам до ликвидации долга .
Существующие формы эксплуатации земли, их развитость, свидетельствовали об опосредованном характере связи значительной части местных рабочих с землей.(24)
Они осложняли отношения рабочих и заводского населения с окрестным крестьянством, в сознании которого облик рабочего часто ассоциировался с представлением о зажиточном, шельмоватом заимодавце, чью землю при удобном случае оно стремилось получить. Это нашло отражение в ходатайствах крестьян-арендаторов перед властями и приговорах сельских сходов. Так, 20 февраля 1909 г. старший производитель поземельно-устроительных работ на дачах казенных горных заводов на Урале Гедговд писал о том, что «при открытии землеустроительных работ в Ижевском округе все арендаторы указанных земель (речь шла о 1059 дес. земли ижевских жителей - П.Д.) возбудили ходатайство о предоставлении им таковых во владение, а некоторые, как крестьяне д. Аган-Игры Пургинской волости и починка Каменный Ключ Нылги-Жикьинской волости Сарапульского уезда вошли даже с ходатайством в Вятское губернское Присутствие об укреплении за ними запроданных им мастеровыми земель, каковые ходатайства... оставлены без последствий» .(25)
На мотивы, которыми руководствовались крестьяне, указывает приговор сельского схода д. Каменный Ключ Кыйлудской волости. Претендуя на 16 дес. земли, принадлежащей сельской обывательнице Марии Стариковой, живущей в Ижевске, они подчеркивали, что она «сама не обрабатывает землю и сдает ее под посевы нашим общественникам и за это с них получает хлебом или деньгами» .(26)
А в приговоре крестьянского схода д. Русский Чекан той же волости 3 января 1918 г. обнаруживается параллель между ижевцами, владельцами покосов около деревни и некими зажиточными частными лицами. Им, пи-шут крестьяне, «...конечно тоже состоятельным но не обществу нашему отдали свои покосы в аренду ижевские жители» .(27)
В глазах крестьян жители поселков, чьи земли находились в районе их села или деревни, были лишними, более того обременительными для сельского общества людьми. Практичный крестьянский ум, осознав этот факт, не желал мириться с ним. Подчас это приводило к откровенной вражде в отношении чужаков. Так случилось с жителями починка Преображенский Ижевско-Нагорной волости. По сообщению Гедговда, они в декабре 1911 г. потребовали исключить покосы ижевских мастеровых из надельной площади их общества с соответствующей компенсацией от казны. Гедговд поясняет, что произошло это «...ввиду усиленного желания крестьян сего селения избавиться от общественников, никогда в обществе не живущих, не несущих никаких общественных обязанностей и числящихся только формально» .(28)
Перечисленные факты заставляют усомниться в уверениях некоторых мемуаристов как, например, бывшего техника Воткинского завода С.Н. Лоткова о том, что «рабочие жили крепкой дружбе с крестьянами соседних деревень» . (29) Правильнее, вероятно, будет признать, что их отношения были не-ровными: наряду с сотрудничеством и добрыми отношениями в них существовал весомый элемент отчуждения и непонимания, особенно на почве земельных отношений в условиях крестьянского малоземелья.
(1) ГАКО, ф.616, оп.2, д.519, л.108; ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.40, л.411
(2) Подсчитано по: там же, ф.212, оп.1, д.23849, л.9об., ф.267, оп.1, д.40, л.375об., 401.
(3) Там же, л.375об.,378
(4) Там же, л.290об., 375-380.
(5) Подсчитано по: там же, ф.212, оп.1, д.23849, л.10, 12.
(6) ГАКО, ф.616, оп.2, д.519, л.108; Статистический справочник по Вятской губернии. Вятка, 1917. С.67. Процентное отношение подсчитано автором.
(7) ЦГА УР, ф.212, оп.1, д.23831, л.27-27об.
(8) Итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г. по по Вятской губернии. Вятка, 1916. С.108-109.
(9) Вятское народное хозяйство. 1918. №6-7.С.40
(10) ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.44; ф.212, оп.1, д.23849, л.9,10; Статистический справочник по Вятской губернии. С.67
(11) ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.40; л.323об.
(12) Вятская речь. 1909. 8 октября.
(13) Подсчитано по: ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.40, л.44, 411; ф.212, оп.1, д.23849, л.9; Статистический справочник по Вятской губернии. С.67.
(14) ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.40; л.44, 411; ф.212, оп.1, д.23849, л.9-12
(15) Подсчитано по: Вятская губерния. Список населённых мест по сведениям 1859-1873. СПб, 1876; РГВИА, ф.504, оп.7, д.1009, л.26об.
(16) Там же, д.9, л.153об., 368; РГВИА, ф.504, оп.7, д.1009, л.26об.
(17) ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.40, л.30-40; РГВИА, ф.504, оп.7, д.1009, л.26об. Материалы по статистике Вятской губернии. Т.VII. Сарапульский уезд. Вятка, 1892. Ч.2. Подробная опись. С.89.
(18) Зеленин Н.Д. Кама и Вятка. Путеводитель. Юрьев, 1904. С.67.
(19) Подсчитано по: ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.40, л.30-44, 406, 411; РГВИА, ф.504, оп.7, д.1009, л.26об.
(20) ЦГА УР, ф.Р-207, оп.1, д.11, л.29.
(21) Труженик (Сарапул). 1918. 10 апреля.
(22) Там же, 15 июня.
(23) ЦГА УР, ф.212, оп.1, д.23849, л.13.
(24) Материалы по статистике Вятской губернии. Т.VII. Ч.2. С.115
(25) ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.9, л.369.
(26) ЦГА УР, ф.267, оп.1, д.11, л.29.
(27) Там же, л.7об.
(28) Там же, л.32.
(29) Урал и Прикамье. Ноябрь 1917-январь 1919. Документы и материалы. Париж, 1982. С.423.
